Постконструктивизм – это переходный архитектурный стиль, существовавший в СССР в 1930-е годы и являвшийся типичным для ранней сталинской архитектуры довоенного периода.

Термин «постконструктивизм» был придуман видным советским исследователем архитектуры Селимом Хан-Магомедовым для описания архитектурного направления, которое возникло, когда некоторые сторонники авангарда перешли в стан сталинского неоклассицизма.

Хан-Магомедов датирует постконструктивизм 1932-1936 годом, однако затяжной характер строительства объектов и необъятные масштабы страны стали причиной того, что этот стиль сохранялся в архитектуре СССР вплоть до 1941 года.

Существование данного направления не вызывает сомнений, однако попытка вышеназванного автора объяснить его эволюцию скорее как естественный процесс внутри сообщества архитекторов, нежели как результат политического диктата со стороны партии и государства, является весьма спорным.

Точка зрения Хан-Магомедова

– Исторический контекст

В 1932-1933 году, в ходе проведения конкурса на лучший проект Дворца Советов в Москве, государство направило архитекторам ясный сигнал о том, что эпоха экспериментов прошла, и вновь возводимые здания должны соответствовать классическому канону.

В то время в советском архитектурном сообществе выделялись 3 поколения мастеров:

– зрелые неоклассики (возраст большинства из них составлял от 50 до 70 лет), такие как Алексей Щусев, Иван Фомин и Иван Жолтовский. Наличие прекрасного образования и профессионального опыта являлось залогом успеха их работы в любом стиле, будь то модернизм, неоклассицизм или конструктивизм;

– более молодые представители авангарда (рационалисты и конструктивисты). При этом мало кто из конструктивистов, кроме братьев Весниных, обладал опытом работы до Первой мировой войны, которая, как и разразившиеся вслед за ней революции 1917 года и Гражданская война, привела к приостановке на целое десятилетие (с 1914 по 1926 год) всякого нового строительства в стране.

В 1927-1929 году архитекторы Николай Ладовский, Моисей Гинзбург и Илья Голосов, которые прежде были теоретиками, отказались от публичных дискуссий и занялись практической застройкой и планировкой городов. В итоге к 1933 году за их плечами было не более 7 лет практического опыта, а сами они лишь вступали в пору творческой зрелости;

– и, наконец, студенты Пролетарской школы («выпускной класс 1929 года»), члены Всесоюзного объединения пролетарских архитекторов (ВОПРА) Аркадий Мордвинов и Каро Алабян. Обученные ведущими конструктивистами в стиле так называемого «стерильного авангарда», они были полными дилетантами в области классического наследия и не имели никакого практического опыта, но компенсировали этот пробел своими левыми политическими нападками и обвинениями, в частности, кампанией травли архитектора Ивана Леонидова.

– Версия зарождения стиля

Согласно теории Хан-Магомедова, у истоков постконструктивизма стояли Иван Фомин и Илья Голосов. Они пришли к единому стилю с двух противоположных направлений – из стана конструктивизма, с одной, и неоклассицизма, с другой стороны.

Концепция Фомина, просто и наглядно воплощённая в форме возведённых в Москве сооружений из стали и гранита (Дом общества «Динамо»), была абсолютно понятна даже неопытным молодым архитекторам, которые считали этот период самодостаточным в культурном плане.

В 1933-34 году Голосов публично отрёкся от авангарда. Он вернулся в стан неоклассицизма, пытаясь при этом избегать прямого заимствования атрибутов классики. К примеру, вместо традиционных круглых колонн он использовал квадратные. Узкие квадратные колонны без капителей стали фирменной особенностью зарождающегося стиля.

Участвуя в публичных дизайнерских конкурсах, Голосов демонстрировал свой стиль многочисленным последователям.

– Определение концепции стиля

Хан-Магомедов определил постконструктивизм как набор неоклассических форм без свойственной неоклассицизму детализации.

Чтобы отличаться от представителей чистого ревивализма, Голосов и его последователи намеренно использовали вместо традиционных исторических деталей (колонн, капителей, фризов и карнизов) свои собственные наработки. При этом их здания в основном отвечают правилам классицизма и, как правило, отличаются совершенной симметрией.

– Объяснение достигнутого признания

На руку постконструктивизму сыграла естественная отрицательная реакция общества как на авангард, так и на классическую эклектику, в частности, то, что он ассоциировался у публики с новыми, но при этом в меру большими зданиями, отвечавшими вкусам провинциальной советской элиты. Ещё одним преимуществом нового стиля в эпоху тотального нормирования было то, что в отличие от конструктивизма он сводил к минимуму использование стали и цемента, предписывая возврат к примитивной кирпичной кладке с деревянными полами и перегородками. По мнению Хан-Магомедова, именно этим можно объяснить распространение постконструктивизма в 1930-е годы.

– Версия конца стиля

К 1936 году левые по своим политическим взглядам представители «выпускного класса 1929 года», молодые поставангардисты (Мордвинов и Алабян) приобрели определённый практический опыт проектирования. Но у этих архитекторов совершенно отсутствовало классическое образование, которым обладали старые конструктивисты. Недостаток навыков не позволял им придумать свою собственную реализацию классического наследия, они были способны лишь копировать чужие творения.

В итоге, схоронив своих учителей-авангардистов, Мордвинов и Алабян переметнулись в стан чистого неоклассицизма. Молодые архитекторы не могли остановиться на постконструктивизме, так как в отличие от Голосова и Фомина не обладали новаторским даром. Между тем в 1936 году умер Фомин, да и Голосов к тому времени уже отошёл от дел, освободив дорогу молодым.

Представители другой группы молодых архитекторов, стремящихся получить академическое образование, прослушали курс лекций Жолтовского и других неоклассиков старого поколения. Но и они миновали стадию постконструктивизма и напрямую перешли к канонам сталинской архитектуры. К тому времени их пожилые наставники всё ещё работали и пользовались поддержкой государства. Но они уже не испытывали необходимости изобретать какие-то новые формы или элементы стиля. Работы над постконструктивистскими проектами продолжались ещё несколько лет, но Великая Отечественная война окончательно поставила крест на этом стиле.

Критика точки зрения Хан-Магомедова

– Критика оценки роли государства

Такие авторы, как Дмитрий Хмельницкий, признают ценность исследований Хан-Магомедова, касающихся архитектуры 1920-х и 1930-х годов, но категорически не согласны с ним в вопросе происхождения и эволюции ранней сталинской архитектуры, а также конца конструктивизма.

Хан-Магомедов лишь вскользь упоминает роль государства (или лично Иосифа Сталина) в тех событиях, преподнося конец авангарда как результат естественной эволюции внутри сообщества профессиональных архитекторов. Он признаёт тот факт, что архитекторами того времени манипулировали молодые представители «выпускного класса 1929 года», но не исследует силы, которые формировали и направляли их нападки. Хан-Магомедов ни слова не говорит о личном влиянии Сталина и о нараставшей волне политического террора. Он обстоятельно обсуждает политические нападки 1929-1931 года со стороны ВОПРА, однако не упоминает того факта, что они являлись частью широкомасштабной государственной кампании.

Хмельницкий обобщает все эти факты тезисом о том, что «постконструктивизм был порождением террора». По его мнению, наличие следов конструктивистского стиля в постконструктивизме 1930-х годов является признаком колебаний, а не традиции. Конструктивизм оказался под запретом, но никто не объяснил его представителям, что же делать в сложившейся ситуации, и это привело к архитектурной патологии. Попытка провести параллели с Европой бесполезна. Там не было ничего подобного, даже нацистской архитектуре далеко до сталинской.

– Уточнение, касающееся влияния стиля ар-деко

Постконструктивизм тесно перекликается с советскими направлениями ар-деко. Некоторые примеры ар-деко, например, Библиотеку имени В.И. Ленина в Москве (ныне Российская государственная библиотека), построенную в 1934 году по проекту Владимира Щуко, можно ошибочно отнести к постконструктивизму. В действительности же Щуко был опытным неоклассиком, и «Ленинка» представляла собой попытку внести некоторую дифференциацию в пролетарскую классику средствами ар-деко.

Таким образом, ситуация внутри архитектурного сообщества была даже более неоднородной, чем в описании Хан-Магомедова.

Постконструктивизм в наши дни

– Информирование общественности и борьба за сохранение объектов

Широкая общественность мало знакома с концепцией постконструктивизма. К примеру, агенты по недвижимости классифицируют здания, построенные в этом стиле, как ранние «сталинки». В Москве такие постройки постепенно сносятся или полностью перестраиваются. За редкими исключениями снос постконструктивистских зданий происходит незаметно даже для защитников памятников архитектуры.

– Реконструкция зданий

Должное восстановление зданий, построенных в стиле постконструктивизма, связано с большими трудностями. Сами строения имеют непрочную конструкцию, и часто требуется их полный снос.

Ярким примером является реконструкция здания московской школы № 518, спроектированного в 1933 году Иваном Звездиным и построенного в 1934 году. Это – единственное сооружение в стиле постконструктивизма, внесённое в Единый государственный реестр объектов культурного наследия. Здание школы было реконструировано и сдано в эксплуатацию в 2003 году.

– Возрождение стиля

Новые постройки этого стиля встречаются редко. Одним из примеров его использования в наши дни является проект жилого комплекса «Преображенская застава» в Москве, завершённый в 2003 году.

Кроме того, российские архитектурные агентства занимаются проектированием загородных домов, внешняя форма которых соответствует стилю настоящего постконструктивизма.